И еще внезапно истоиря. Только без картинок.
читать дальшеПсихологи вот в четыре голоса твердят, что порой на предметы, окружающие тебя, надо смотреть, как впервые.
Черта с два.
Люди, да я бы душу продала, что бы толлько думать о Драгоше так, как раньше. То есть, вообще не думать без особой необходимости.
Без ложной скромности скажу, что я отличаюсь от своих собратьев-двадцатилетних восхитительной особенность трезво оценивать ситуацию и не обманывать себя.
Вот и сейчас я, Элизабет Элен Адлер - черт бы побрал это имя - в почти трезвом уме и добром здравии признаю, что думаю я об этом человеке не потому, что он всего навсего позвонил мне вместо Эспы.
А вот почему тогда, я понять не могу.
Разумеется, это не влюбленность. Дементор меня раздери, влюбиться в Драгоша Рокитанского - все равно, что влюбиться в До-до.
Что тогда? Я за него волнуюсь? Нет. Он в Афганистане воевал, за него-то волноваться нечего. Может быть, я волнуюсь за Хави, а за него - прицепом, они же вместе и...
Ну да, Адлер, ну да. Ты, девочка, которая банку с газировкой открыть не может, волнуешься за дюжего копа и афганского ветерана, которые в соседнем государстве.
А дым колечками соскальзывает с кончика носа. Лучи света сквозь закрытые окна прорезают полумрак, в лучах бродят пыли и дым. Много дыма. Я утопаю в клубнях дыма, и, знаете, рада бы утопнуть.
Есть у меня такие суицидальные замашки, лет с пятнадцати за собой заметила. Может, после того, как выяснилось, что мой тогдашний парень попал в секту и там его прирезали. Нет, не то что бы я прямо убивалась из-за его кончины. Я вообще довольно циничный ребенок. Просто странное такое чувство, что вот оно - вот! - то, о чем говорят по телевизору, пишут в книгах, газетах, розысках, оно вот, настоящее, среди нас, рядом!
Веселое времечко было, ей Богу. Но сейчас еще веселее.
И что ты вечно приключения на свою задницу ищешь! - Хавьер тогда был похож на один сплошной смерч.
Я помню даже, как сидела тогда, забившись в уггол на офисном кресле. Куча ульев-столиков, компьютеры выключены, электрические лампы тоже, только потескивают, все как под линеечку. И толкьо тусклый синеватый свет Эспозитиного монитора. Страшно.
- Да брось ты, Эспа, - гулкий такой, грудный голос из коридора, - я тоже рад бы прилипнуть к этой белобрысой заднице! Так что я даже завидую этим самым приключениям.
В общем-то, на такой веселой ноте и состоялась наша первая встреча с Драгошем Рокитанским.
И тогда, не смотря на это радостное заявление про мою задницу, я действительно была ему рада.
Ну, а мне что, мне ничего. Дюжий смуглый парень в распахнутой косухе и шрамом через все лицо, такой тонкой белой полоской выглядывающем из-под трехдневной щетины.
Он меня тогда спас от уже четветой за последний час выволочки от Эспы, гулко брякнул на стол ящик пива и предложил забить на все и отметить с ним его успешно состоявшееся возвращение.
А когда я спросила, почему успешно состоявшееся, он склонил голову набок я так пронзительно-серьезно посмотрел на меня, что мне до сих пор страшно, когда я вспоминаю этот взгляд. О, этот взгляд ни с чем не спутать!
Когда глаза цвета ледяного горного родника, бегущего по камням, на миг потухают - вот только что, мгновение назад они просто искрились задорностью и неприличными шуточками, а сейчас (правда тоже не больше, чем на пару мгновений) они стали серьезными и какая-то невообразимо горькая усталость поселилась в самой глубине зрачков - все понимают,что настал момент. В этот момент его лучше не трогать. Он сидит молча минут десять и утопает в клубнях едкого, приторно-родного дыма, прямо как я сейчас, а потом вдруг вскакивает опять и наинает острить и сыпать колкостями вдтрое больше, словно возмещая десять минут апатичного молчания.
Он сказал, что оно состоялось успешно, потому что состоялось. А потом нервно моргнул, словно избавляясь от пелены печали, и стал расспрашивать, какого черта я натворила, прикладываться к бутылке и сыпать пошлостями, как всегда.
И в этом был весь Гога. Весь. До кончиков волос его наполняли шутки и горечь, шутки и горечь, шутки и горечь. Тяжело это, наверное, невообразимо.
Звонок в дверь. Он каджется, переплюнул лучи солнца даже в разрезании моего пространственного хаоса.
Я, утало вздохнув, потушила сигарету о внутренный бортик стула пошла открывать.
Разумеется, глазок для слабоков.
- Привет, - устало потирает лицо и поводит носом, принюхиваясь. - Бе-е-е-бс, опять куришь, что ли?...
читать дальшеПсихологи вот в четыре голоса твердят, что порой на предметы, окружающие тебя, надо смотреть, как впервые.
Черта с два.
Люди, да я бы душу продала, что бы толлько думать о Драгоше так, как раньше. То есть, вообще не думать без особой необходимости.
Без ложной скромности скажу, что я отличаюсь от своих собратьев-двадцатилетних восхитительной особенность трезво оценивать ситуацию и не обманывать себя.
Вот и сейчас я, Элизабет Элен Адлер - черт бы побрал это имя - в почти трезвом уме и добром здравии признаю, что думаю я об этом человеке не потому, что он всего навсего позвонил мне вместо Эспы.
А вот почему тогда, я понять не могу.
Разумеется, это не влюбленность. Дементор меня раздери, влюбиться в Драгоша Рокитанского - все равно, что влюбиться в До-до.
Что тогда? Я за него волнуюсь? Нет. Он в Афганистане воевал, за него-то волноваться нечего. Может быть, я волнуюсь за Хави, а за него - прицепом, они же вместе и...
Ну да, Адлер, ну да. Ты, девочка, которая банку с газировкой открыть не может, волнуешься за дюжего копа и афганского ветерана, которые в соседнем государстве.
А дым колечками соскальзывает с кончика носа. Лучи света сквозь закрытые окна прорезают полумрак, в лучах бродят пыли и дым. Много дыма. Я утопаю в клубнях дыма, и, знаете, рада бы утопнуть.
Есть у меня такие суицидальные замашки, лет с пятнадцати за собой заметила. Может, после того, как выяснилось, что мой тогдашний парень попал в секту и там его прирезали. Нет, не то что бы я прямо убивалась из-за его кончины. Я вообще довольно циничный ребенок. Просто странное такое чувство, что вот оно - вот! - то, о чем говорят по телевизору, пишут в книгах, газетах, розысках, оно вот, настоящее, среди нас, рядом!
Веселое времечко было, ей Богу. Но сейчас еще веселее.
И что ты вечно приключения на свою задницу ищешь! - Хавьер тогда был похож на один сплошной смерч.
Я помню даже, как сидела тогда, забившись в уггол на офисном кресле. Куча ульев-столиков, компьютеры выключены, электрические лампы тоже, только потескивают, все как под линеечку. И толкьо тусклый синеватый свет Эспозитиного монитора. Страшно.
- Да брось ты, Эспа, - гулкий такой, грудный голос из коридора, - я тоже рад бы прилипнуть к этой белобрысой заднице! Так что я даже завидую этим самым приключениям.
В общем-то, на такой веселой ноте и состоялась наша первая встреча с Драгошем Рокитанским.
И тогда, не смотря на это радостное заявление про мою задницу, я действительно была ему рада.
Ну, а мне что, мне ничего. Дюжий смуглый парень в распахнутой косухе и шрамом через все лицо, такой тонкой белой полоской выглядывающем из-под трехдневной щетины.
Он меня тогда спас от уже четветой за последний час выволочки от Эспы, гулко брякнул на стол ящик пива и предложил забить на все и отметить с ним его успешно состоявшееся возвращение.
А когда я спросила, почему успешно состоявшееся, он склонил голову набок я так пронзительно-серьезно посмотрел на меня, что мне до сих пор страшно, когда я вспоминаю этот взгляд. О, этот взгляд ни с чем не спутать!
Когда глаза цвета ледяного горного родника, бегущего по камням, на миг потухают - вот только что, мгновение назад они просто искрились задорностью и неприличными шуточками, а сейчас (правда тоже не больше, чем на пару мгновений) они стали серьезными и какая-то невообразимо горькая усталость поселилась в самой глубине зрачков - все понимают,что настал момент. В этот момент его лучше не трогать. Он сидит молча минут десять и утопает в клубнях едкого, приторно-родного дыма, прямо как я сейчас, а потом вдруг вскакивает опять и наинает острить и сыпать колкостями вдтрое больше, словно возмещая десять минут апатичного молчания.
Он сказал, что оно состоялось успешно, потому что состоялось. А потом нервно моргнул, словно избавляясь от пелены печали, и стал расспрашивать, какого черта я натворила, прикладываться к бутылке и сыпать пошлостями, как всегда.
И в этом был весь Гога. Весь. До кончиков волос его наполняли шутки и горечь, шутки и горечь, шутки и горечь. Тяжело это, наверное, невообразимо.
Звонок в дверь. Он каджется, переплюнул лучи солнца даже в разрезании моего пространственного хаоса.
Я, утало вздохнув, потушила сигарету о внутренный бортик стула пошла открывать.
Разумеется, глазок для слабоков.
- Привет, - устало потирает лицо и поводит носом, принюхиваясь. - Бе-е-е-бс, опять куришь, что ли?...
@темы: фотоистория, куклы
-
-
03.05.2014 в 21:12Я ввела твой текст вот сюда - pishu.me/UAK Я не отношусь к этому серьёзно, скорее, как к развлечению. Ты пишешь как Алексей Пехов. Я не знаю, кто это.
-
-
03.05.2014 в 21:50Персонаж Гоги планируется на кукела, который у меня скоро появится и я очень надеюсь, что легкий кастом - и они соединятся.
Сейчас погуглим, что это за Алексей Пехов.